14 мая 2014 в 19:00 В Артгалерее Дрезден состоится вернисаж персональной выставки "Жизнь за стеклом" Евгении Васильевой.Так же, состоится презентация нового каталога художницы с ее проникновенной поэзией. Выставка продлится до 28 мая.

Евгения Васильева ворвалась в московскую галерейную жизнь в буквальном смысле слова весомо, грубо, зримо – нарушив планы многих «устоявшихся» авторов и кураторов. Вторая выставка за сезон. Первая собрала толпы зрителей и представителей СМИ. «А как могло бы быть иначе! – скептически усмехнется бывалый завсегдатай социальных сетей. – С ее-то репутацией самой популярной и очаровательной узницы России! Понятно, что в данном случае секрет успеха следует искать не в таланте, а в «сопутствующих обстоятельствах».

Тем не менее факт остается фактом. После первой выставки Евгении Васильевой в ее квартиру зачастили искусствоведы – представители ведущих выставочных площадок столицы. А уж их-то – в отличие от жаждущих сенсаций представителей СМИ – невозможно упрекнуть в наличие «нездорового интереса».

Евгения Васильева работает во вполне традиционных параметрах. Портрет и автопортрет. Натюрморт. Пейзаж. Жанр.Она изображает все, что может видеть, наблюдать или вообразить, пребывая в своем Застеколье. Однако есть одно «но». Речь идет о так называемом «обобщении формы» – принципе, который ввел в искусствоведческий обиход Зураб Церетели.

Евгения Васильева предпочитает открытый цвет, что – сложновато даже для опытного художника. По плечу оказалось разве что французским модернистам. И тут решающую роль сыграло то, что пассионарность автора(Евгения художник – волевой, «жесткий») приняла форму ярко выраженной «протестности» всегоее творчества («гуманное» заключение – все равно Застеколье, в которое если уж попал, то не вырваться).

Подводя предварительные итоги, можно сказать, что Евгения Васильева вполне овладела таким направлением, как экспрессивный реализм, с которого в свое время и началось современное искусство.

Живопись – это поэзия, которую видят, а поэзия – это живопись, которую слышат. Такое впечатление, что, формулируя свое бессмертное определение, великий Леонардо имел в виду Евгению Васильеву.